В эту весеннюю ночь 1939 года в одном из окон старинного дома горел тусклый свет, его не могли полностью скрыть даже тяжелые бархатные портьеры. Хотя в то неспокойное время сон теряли многие, но посреди ночи зажигать окна осмеливался далеко не каждый. Ночной Берлин снаружи был темным и немым. Город был в «неофициальном» смирении и страхе, люди пытались жить, как и раньше, до режима, но теперь на улицах после сумерек появлялись редко, зато часто прохаживались дружинники, зоркие глаза которых точно выискивали в темноте все, что могло показаться подозрительным.
***
Ярко горели свечи, прогоняя тени с самого дальнего уголка дорого обставленной гостиной. Стол украшало праздничное серебро и очень аппетитные на вид блюда. Катрин сегодня надела любимое бежевое платье, убрала волосы вверх, закрепив их драгоценной заколкой. Обнаженную шею украшали жемчуга покойной матушки. Легкий румянец был так к лицу девушке, что ее можно было бы назвать очень красивой, если бы не та странная грусть в глазах, которая, то появлялась, то опять пыталась быстро спрятаться, будто вор в темной подворотне. Напротив, за столом, тоже нарядно одет, сидел ее муж, Тонио. Его лицо было бледным, под глазами залегли глубокие тени, он весь вечер пытался шутить, и иногда ему это удавалось, и на щеках Катрин играли очаровательные ямочки. Но потом улыбка быстро исчезала и брови вновь опускались вниз.
Дальше они ели молча, изредка бросая друг на друга понимающие печальные взгляды. И в такой тишине прошел час..второй.
Катрин не удержала слезу. Та медленно катилась по ее нежной щеке. Тонио отложил вилку и нож и подошел к ней. Крепко обнимая ее хрупкие плечи он шептал:
- Дорогая, ты – все, что есть у меня в жизни. Я люблю тебя больше этой жизни. Если бы я только мог тебя защитить другим способом...
- Нет, этот способ.. он идеален, - уже не сдерживала рыданий Катрин, - и я не хочу других вариантов. Ведь мы уже не один… много раз обсуждали все..... Люблю тебя..- прошептала.
- Люблю тебя… - прошептал ей на ухо Тонио.
Она долго не могла успокоиться, она понимала, что этой истерикой тратит драгоценное время. Но слезы лились и лились. От безысходности. Да, ей сейчас хотелось во все горло кричать от безысходности…
Наконец она немного пришла в себя, подошла к зеркалу, чтоб поправить косметику на лице. Тонио тихо подошел сзади и обнял ее за талию. Их зеркальные двойники долго смотрели в глаза друг другу в полной тишине. Все, что они хотели сказать друг другу, они уже сказали ранее.
***
Они сидели на кровати, перед маленьким кофейным столиком, на котором стоял поднос с флаконами. Катрин обещала себе быть храброй в этот момент. Она уже давно смирилась со своей судьбой, и другой не хотела. Она могла убежать в другую страну, даже за океан. Тонио ее очень долго уговаривал так поступить, без ее ведома даже раздобыл документы на новое имя, но та их сожгла, даже не выслушав доводы мужа. И теперь будущее, которое почти можно было назвать настоящим, уже не так пугало, как несколько дней назад. Катрин крепко обнимала мужа, он жадно вдыхал ее запах. В следующий миг они не сговариваясь взяли флаконы и полностью его осушили. Легли на кровать. Стали ждать.
Девушка почувствовала острую боль, всеми силами пыталась сдержать крик, Тонио крепче сжал ее руку, несколько секунд тело сокращалось в конвульсиях и с последним выдохом стихло. Рядом последний выдох издал второй человек.
*вид сверху*
Буквально через минуту в комнату со свечами, что освещали ее дорогую обстановку, ворвались люди в черной форме с красной нашивкой на руке, с оружием и собаками…
***
Ярко горели свечи, прогоняя тени с самого дальнего уголка дорого обставленной гостиной. Стол украшало праздничное серебро и очень аппетитные на вид блюда. Катрин сегодня надела любимое бежевое платье, убрала волосы вверх, закрепив их драгоценной заколкой. Обнаженную шею украшали жемчуга покойной матушки. Легкий румянец был так к лицу девушке, что ее можно было бы назвать очень красивой, если бы не та странная грусть в глазах, которая, то появлялась, то опять пыталась быстро спрятаться, будто вор в темной подворотне. Напротив, за столом, тоже нарядно одет, сидел ее муж, Тонио. Его лицо было бледным, под глазами залегли глубокие тени, он весь вечер пытался шутить, и иногда ему это удавалось, и на щеках Катрин играли очаровательные ямочки. Но потом улыбка быстро исчезала и брови вновь опускались вниз.
Дальше они ели молча, изредка бросая друг на друга понимающие печальные взгляды. И в такой тишине прошел час..второй.
Катрин не удержала слезу. Та медленно катилась по ее нежной щеке. Тонио отложил вилку и нож и подошел к ней. Крепко обнимая ее хрупкие плечи он шептал:
- Дорогая, ты – все, что есть у меня в жизни. Я люблю тебя больше этой жизни. Если бы я только мог тебя защитить другим способом...
- Нет, этот способ.. он идеален, - уже не сдерживала рыданий Катрин, - и я не хочу других вариантов. Ведь мы уже не один… много раз обсуждали все..... Люблю тебя..- прошептала.
- Люблю тебя… - прошептал ей на ухо Тонио.
Она долго не могла успокоиться, она понимала, что этой истерикой тратит драгоценное время. Но слезы лились и лились. От безысходности. Да, ей сейчас хотелось во все горло кричать от безысходности…
Наконец она немного пришла в себя, подошла к зеркалу, чтоб поправить косметику на лице. Тонио тихо подошел сзади и обнял ее за талию. Их зеркальные двойники долго смотрели в глаза друг другу в полной тишине. Все, что они хотели сказать друг другу, они уже сказали ранее.
***
Они сидели на кровати, перед маленьким кофейным столиком, на котором стоял поднос с флаконами. Катрин обещала себе быть храброй в этот момент. Она уже давно смирилась со своей судьбой, и другой не хотела. Она могла убежать в другую страну, даже за океан. Тонио ее очень долго уговаривал так поступить, без ее ведома даже раздобыл документы на новое имя, но та их сожгла, даже не выслушав доводы мужа. И теперь будущее, которое почти можно было назвать настоящим, уже не так пугало, как несколько дней назад. Катрин крепко обнимала мужа, он жадно вдыхал ее запах. В следующий миг они не сговариваясь взяли флаконы и полностью его осушили. Легли на кровать. Стали ждать.
Девушка почувствовала острую боль, всеми силами пыталась сдержать крик, Тонио крепче сжал ее руку, несколько секунд тело сокращалось в конвульсиях и с последним выдохом стихло. Рядом последний выдох издал второй человек.
*вид сверху*
Буквально через минуту в комнату со свечами, что освещали ее дорогую обстановку, ворвались люди в черной форме с красной нашивкой на руке, с оружием и собаками…
по мне так потрясающе.
а что сподвигло "выносить" такую идею?