"Холодный дождь..останутся горячие тела..и сладостные поцелуи"
Антоша
эх...
Антоша
эх...
среда, 18 мая 2011
Пробираясь по заваленному разным хламом сараю, иду к свету. Запах сена.. запах муки.. шепот листьев на улице… Одинокий фонарь внутри наделяет небольшой участок в центре желтоватым тусклым цветом. Еще шатается беззвучно от прикосновения чьих-то рук. Старые молотки, ржавые гвозди вокруг, давно нерабочие станки. С любопытством и мелкой дрожью от возбуждения, что нахожусь тут ночью одна, переступаю через разбросанные полена и сухую траву. Направляюсь к деревянному, источенному временем, столу, что у фонаря.
Два одинаковых красных горшочка из пластика на нем.
«Да-а-а!.. я знала, что найду здесь что-то любопытное», - шепотом произношу.
Кусая губы от нетерпения, с детским восторгом подхожу ближе и ближе, чтоб быстрее взглянуть внутрь.
«Ах..какая прелесть..», - невольно вырывается.
Первый горшок полон маленьких божьих коровок. Красные спинки с черными крапинками суетливо шевелились. А второй наполнен прелестными крохотными красными шляпками. Набираю небольшой пригоршней их и набрасываю сверху на милых насекомых. Расправив крылышки, божьи коровки в шляпках улетают в темноту ночи через открытую дверь…
Два одинаковых красных горшочка из пластика на нем.
«Да-а-а!.. я знала, что найду здесь что-то любопытное», - шепотом произношу.
Кусая губы от нетерпения, с детским восторгом подхожу ближе и ближе, чтоб быстрее взглянуть внутрь.
«Ах..какая прелесть..», - невольно вырывается.
Первый горшок полон маленьких божьих коровок. Красные спинки с черными крапинками суетливо шевелились. А второй наполнен прелестными крохотными красными шляпками. Набираю небольшой пригоршней их и набрасываю сверху на милых насекомых. Расправив крылышки, божьи коровки в шляпках улетают в темноту ночи через открытую дверь…
вторник, 17 мая 2011
Три Великих Червя, возвышаясь вдали до серого неба в своем величии и огромном росте. Наверняка выше любого здания в этом городе, наверняка равнодушнее любого существа в этом мире. Прибыли сюда, чтоб властвовать тайно, распространили свои невидимые паутины по всей планете, питаясь с их помощью человеческим страданием и информацией. Нет тайн для Них, знают обо всем, что скрыто в твоей голове даже от твоего сердца. Не было болезней, не было паразитов в наших телах, пока не прибыли Они, пока не запустили в нас своих шпионов, что делают телесную оболочку такой недолговечной. Нет невозможного для Них, силой мысли могут заставить убить даже самого любимого тобою. И не подобраться близко, и не уничтожить, так как просчитывают все на сотни ходов наперед, зная твои мысли, так как находятся в тебе и никогда не спят.
Придет день и Те, что возвышаются вдали до серого неба, уничтожат людей, приказав сожрать друг друга, рвать на куски. И не будет сил Им противится, и не будет даже мысли, что кто-то виновен, кроме человека и прогресса. И глупец человек, если думает, что он хозяин на своей планете, что он умнее остальных животных, что он самый опасный хищник на Земле…
Придет день и Те, что возвышаются вдали до серого неба, уничтожат людей, приказав сожрать друг друга, рвать на куски. И не будет сил Им противится, и не будет даже мысли, что кто-то виновен, кроме человека и прогресса. И глупец человек, если думает, что он хозяин на своей планете, что он умнее остальных животных, что он самый опасный хищник на Земле…
суббота, 14 мая 2011
Мари закрыла глаза…
Шел дождь, такой, который может идти несколько суток подряд. Небольшие капельки ударялись о стекло, создавая тонкий, почему-то приятный звук. За окном темнело. Блеклые лучики умирающего дня падали на лицо молодой девушки с закрытыми глазами, делая ее кожу бледной, будто призрачной. Мари, прислушиваясь, улавливала даже звуки старого дома – больше всего их было здесь, на огромном чердаке, где находился старинный рояль.
_______
Никто не знал, сколько тому лет и сколько лет он находился здесь. Хозяйка, хмурая неразговорчивая уже в возрасте дама, которая продала этот дом, практически ничего не сказала о инструменте на чердаке. Сказала лишь, что получила этот дом в наследство после смерти своего дальнего родственника, который внезапно умер то ли от горячки, то ли сам на себя руки наложил. Она его не знала лично, разве что по редким рассказам своей матушки могла составить представление, что это был молодой человек, не любящий общество, ведущий практически отшельнический образ жизни. Чем он занимался, старая дама не сообщила и учтиво хоть и с нотой раздраженности попросила не беспокоить ее, если вопрос не касается конкретно дома…
А рояль, этот величественный, красивый инструмент, разве он не касался непосредственно дома? Он же в нем находился, в конце концов! Но хозяйка, подумав, пожалуй, что это всего лишь праздное любопытство глупой девчонки, упорно продолжала молчать и недобро поглядывать.
А это был и правда величественный и красивый инструмент цвета красного дерева. Длина корпуса казалась больше обычного кабинетного рояля. Он напоминал Мари инструменты, которые она видела в фильмах о старинной Европе. Больше всего глаз девушки радовал металлический пюпитр для нот с красивым причудливым узором. Но к белым клавишам она не хотела притрагиваться… не смела…
_______
Мари жадно пыталась поймать все звуки, которые раздавались в доме. Иногда она еще больше жмурила закрытые глаза, иногда возле брови пролегала маленькая складочка, говорящая то ли о тревоге, то ли о нетерпении. Иногда она почему-то дрожала, хоть и была укутана старым теплым пледом, который нашла тут же, на небольшом диванчике возле окна.
Ей понравился этот чердак, как только она въехала в дом, - эта просторная комната почти без мебели. Всего лишь этот диван, на котором она полулежала, и рояль возле двери, на котором она недавно зажгла несколько свечей. Не обращая внимание на пустоту помещения, для Мари здесь было уютней всего. Почему-то возникало ощущение человеческого тепла, присутствия. Остальные комнаты выглядели явно нежилыми. На всех предметах в них покоился толстенный слой пыли, а стены и потолок давно уже были покрыты пыльными паутинками. Поэтому молодая девушка и решила некоторое время спать на этом небольшом диванчике у окна.
Да. Она ждала.
И закрывала глаза лишь потому, что боялась, что он не придет, если она их не закроет.
_______
В первые же ночи, проведенные в этой комнате, Мари просыпалась от непонятного тревожного ощущения присутствия кого-то постороннего. Ей слышались чьи-то тихие спокойные шаги. Казалось, кто-то не спеша «чертит» шагами небольшой круг вокруг ее ложа. Никого увидеть так и не удавалось. Но она могла и ошибаться, это могло быть и галлюцинацией или отголоском оборванного сна. Так она себя убеждала тогда в любом случае.
А однажды он неожиданно появился поздним вечером.
Мари тогда, отложив только что дочитанную книгу, смотрела через окно на залитый неярким светом фонарей проспект. Наблюдала за прохожими, которые спешили домой или медленно проходили вдоль улицы. Тогда она и услышала эти знакомые тихие спокойные шаги. Ее сердце замерло, а глаза боялись увидеть того, чьими были они. Когда она, с трепетанием от ужаса, повернула голову, то увидела лишь спину мужчины, что отходил от рояля, и секундой позже – закрывающуюся за гостем дверь.
_______
И любопытство, свойственное молодой романтичной душе, и страх были сейчас главными чувствами, что витали в пространстве. Она вспоминала все прочитанные и рассказанные истории о призраках. В одних это был жуткий озлобленный дух, который пытался свести с ума свою жертву или завладеть ее душой; в других же – доброе нечто, пытающееся защитить человека от опасностей. Мари любила эти истории, переживала каждое слово, будто реальную жизнь: плакала, смеялась и готова была умереть от страха. Эх уж эти зачаровывающие истории, которые так приятно было читать, укутавшись одеялом, попивая горячий ромашковый чай…
Что это?...
Похоже на скрип стула. Мари очнулась от своих грез и … его не широкая спина в сером немного старомодном сюртуке теперь была перед ее глазами. Так внезапно, незаметно он появился.
Тишина… Как будто время исчезло и вместе с ним и все шорохи…
И вот.
Его руки робко, но умело пробежались по клавишам. Следом зазвучала медленная приятная мелодия. Возможно, какой-то романс, несложный в исполнении. А Мари никак не могла оторвать глаз от рук незнакомца, его пальцы длинные, белые, красивые любя каждый раз прикасались к клавишам, как будто лаская чье-то тело. Это завораживало, вводило в гипноз. Мари будто купалась в этих невидимых звуковых нежных волнах. А эхо, что отражалось от стен, делало эти волны еще более реальными.
Что-то изменилось…
Пальцы с некой животной грацией начали быстрее и быстрее перемещаться. Музыка из плавной начала переходить в быструю. Спина, на которой так красиво рассыпались русые блестящие кудри все чаще и сильнее вздрагивала.
Тревога начала витать в пространстве… В мелодии становилось все меньше и меньше приятных звуков, появлялись какие-то резкие ноты, как будто музыкант сидел с закрытыми глазами и иногда невпопад ударял по клавишам.
Что же происходит?!
С каждой минутой Мари было все тяжелее дышать. Сердце билось, как во время припадка.
Она задыхалась.
Хотела кричать, но изо рта не вылетало ни звука, как в кошмарном сне. А рояль все издавал свою демоническую песнь, это уже был просто ужасный громкий набор отрывистых звуков. В ней не было ничего человеческого. Мари чувствовала, что умирает. Или сходит сума. Она все еще не отрывала глаз от длинных белых пальцев, которые ожесточенно терзали клавиши. Открытым ртом она пыталась заглотнуть хоть немного воздуха. Но его не было, как будто выкачали его из этой комнаты. Мари хваталась руками за горло, хотелось его разорвать, хотелось разорвать грудь. В глазах темнело, голову, казалось, на части рвут изнутри эти нечеловеческие ужасные вопли инструмента. Агония!
Девушка без чувств повалилась на пол…
_______
Тишина…
Некоторое время в комнате не раздавалось ни звука. Только тонкий, почему-то приятный звук, который создавали капли дождя, ударяясь о стекло…
Шаг. Еще шаг.
К бездыханному телу подошел юноша. Смотрел несколько минут молча. На его лице виднелась какое-то неудовлетворенное любопытство. Его большие, выразительные глаза сосредоточенно всматривались в лицо девушки.
"Хм… умерла ли?" – тихо полу равнодушно произнес молодой человек, потом как-то мечтательно улыбнулся и не спеша направился к двери. При этом сначала его ноги, начиная с туфель стали прозрачными. Следом начала исчезать спина в сером немного старомодном сюртуке. Движение воздуха, вызванное закрывающейся дверью, погасило слабые огоньки свеч…
Шел дождь, такой, который может идти несколько суток подряд. Небольшие капельки ударялись о стекло, создавая тонкий, почему-то приятный звук. За окном темнело. Блеклые лучики умирающего дня падали на лицо молодой девушки с закрытыми глазами, делая ее кожу бледной, будто призрачной. Мари, прислушиваясь, улавливала даже звуки старого дома – больше всего их было здесь, на огромном чердаке, где находился старинный рояль.
_______
Никто не знал, сколько тому лет и сколько лет он находился здесь. Хозяйка, хмурая неразговорчивая уже в возрасте дама, которая продала этот дом, практически ничего не сказала о инструменте на чердаке. Сказала лишь, что получила этот дом в наследство после смерти своего дальнего родственника, который внезапно умер то ли от горячки, то ли сам на себя руки наложил. Она его не знала лично, разве что по редким рассказам своей матушки могла составить представление, что это был молодой человек, не любящий общество, ведущий практически отшельнический образ жизни. Чем он занимался, старая дама не сообщила и учтиво хоть и с нотой раздраженности попросила не беспокоить ее, если вопрос не касается конкретно дома…
А рояль, этот величественный, красивый инструмент, разве он не касался непосредственно дома? Он же в нем находился, в конце концов! Но хозяйка, подумав, пожалуй, что это всего лишь праздное любопытство глупой девчонки, упорно продолжала молчать и недобро поглядывать.
А это был и правда величественный и красивый инструмент цвета красного дерева. Длина корпуса казалась больше обычного кабинетного рояля. Он напоминал Мари инструменты, которые она видела в фильмах о старинной Европе. Больше всего глаз девушки радовал металлический пюпитр для нот с красивым причудливым узором. Но к белым клавишам она не хотела притрагиваться… не смела…
_______
Мари жадно пыталась поймать все звуки, которые раздавались в доме. Иногда она еще больше жмурила закрытые глаза, иногда возле брови пролегала маленькая складочка, говорящая то ли о тревоге, то ли о нетерпении. Иногда она почему-то дрожала, хоть и была укутана старым теплым пледом, который нашла тут же, на небольшом диванчике возле окна.
Ей понравился этот чердак, как только она въехала в дом, - эта просторная комната почти без мебели. Всего лишь этот диван, на котором она полулежала, и рояль возле двери, на котором она недавно зажгла несколько свечей. Не обращая внимание на пустоту помещения, для Мари здесь было уютней всего. Почему-то возникало ощущение человеческого тепла, присутствия. Остальные комнаты выглядели явно нежилыми. На всех предметах в них покоился толстенный слой пыли, а стены и потолок давно уже были покрыты пыльными паутинками. Поэтому молодая девушка и решила некоторое время спать на этом небольшом диванчике у окна.
Да. Она ждала.
И закрывала глаза лишь потому, что боялась, что он не придет, если она их не закроет.
_______
В первые же ночи, проведенные в этой комнате, Мари просыпалась от непонятного тревожного ощущения присутствия кого-то постороннего. Ей слышались чьи-то тихие спокойные шаги. Казалось, кто-то не спеша «чертит» шагами небольшой круг вокруг ее ложа. Никого увидеть так и не удавалось. Но она могла и ошибаться, это могло быть и галлюцинацией или отголоском оборванного сна. Так она себя убеждала тогда в любом случае.
А однажды он неожиданно появился поздним вечером.
Мари тогда, отложив только что дочитанную книгу, смотрела через окно на залитый неярким светом фонарей проспект. Наблюдала за прохожими, которые спешили домой или медленно проходили вдоль улицы. Тогда она и услышала эти знакомые тихие спокойные шаги. Ее сердце замерло, а глаза боялись увидеть того, чьими были они. Когда она, с трепетанием от ужаса, повернула голову, то увидела лишь спину мужчины, что отходил от рояля, и секундой позже – закрывающуюся за гостем дверь.
_______
И любопытство, свойственное молодой романтичной душе, и страх были сейчас главными чувствами, что витали в пространстве. Она вспоминала все прочитанные и рассказанные истории о призраках. В одних это был жуткий озлобленный дух, который пытался свести с ума свою жертву или завладеть ее душой; в других же – доброе нечто, пытающееся защитить человека от опасностей. Мари любила эти истории, переживала каждое слово, будто реальную жизнь: плакала, смеялась и готова была умереть от страха. Эх уж эти зачаровывающие истории, которые так приятно было читать, укутавшись одеялом, попивая горячий ромашковый чай…
Что это?...
Похоже на скрип стула. Мари очнулась от своих грез и … его не широкая спина в сером немного старомодном сюртуке теперь была перед ее глазами. Так внезапно, незаметно он появился.
Тишина… Как будто время исчезло и вместе с ним и все шорохи…
И вот.
Его руки робко, но умело пробежались по клавишам. Следом зазвучала медленная приятная мелодия. Возможно, какой-то романс, несложный в исполнении. А Мари никак не могла оторвать глаз от рук незнакомца, его пальцы длинные, белые, красивые любя каждый раз прикасались к клавишам, как будто лаская чье-то тело. Это завораживало, вводило в гипноз. Мари будто купалась в этих невидимых звуковых нежных волнах. А эхо, что отражалось от стен, делало эти волны еще более реальными.
Что-то изменилось…
Пальцы с некой животной грацией начали быстрее и быстрее перемещаться. Музыка из плавной начала переходить в быструю. Спина, на которой так красиво рассыпались русые блестящие кудри все чаще и сильнее вздрагивала.
Тревога начала витать в пространстве… В мелодии становилось все меньше и меньше приятных звуков, появлялись какие-то резкие ноты, как будто музыкант сидел с закрытыми глазами и иногда невпопад ударял по клавишам.
Что же происходит?!
С каждой минутой Мари было все тяжелее дышать. Сердце билось, как во время припадка.
Она задыхалась.
Хотела кричать, но изо рта не вылетало ни звука, как в кошмарном сне. А рояль все издавал свою демоническую песнь, это уже был просто ужасный громкий набор отрывистых звуков. В ней не было ничего человеческого. Мари чувствовала, что умирает. Или сходит сума. Она все еще не отрывала глаз от длинных белых пальцев, которые ожесточенно терзали клавиши. Открытым ртом она пыталась заглотнуть хоть немного воздуха. Но его не было, как будто выкачали его из этой комнаты. Мари хваталась руками за горло, хотелось его разорвать, хотелось разорвать грудь. В глазах темнело, голову, казалось, на части рвут изнутри эти нечеловеческие ужасные вопли инструмента. Агония!
Девушка без чувств повалилась на пол…
_______
Тишина…
Некоторое время в комнате не раздавалось ни звука. Только тонкий, почему-то приятный звук, который создавали капли дождя, ударяясь о стекло…
Шаг. Еще шаг.
К бездыханному телу подошел юноша. Смотрел несколько минут молча. На его лице виднелась какое-то неудовлетворенное любопытство. Его большие, выразительные глаза сосредоточенно всматривались в лицо девушки.
"Хм… умерла ли?" – тихо полу равнодушно произнес молодой человек, потом как-то мечтательно улыбнулся и не спеша направился к двери. При этом сначала его ноги, начиная с туфель стали прозрачными. Следом начала исчезать спина в сером немного старомодном сюртуке. Движение воздуха, вызванное закрывающейся дверью, погасило слабые огоньки свеч…
среда, 11 мая 2011
Каким странным ты часто бываешь, мой маленький испуганный мальчик. Так хочешь казаться взрослым, учить кого-то жизни, отталкивать чужие убеждения и советы, и быть непоколебимо верным своим. Самосозерцание не дает толку. Тоска о чем-то еще неизведанном не дает покоя. Страх перед всем, что нарушает плавность и спокойствие твоей жизни. Вечно в себе. Вечно один. Окружен ненастоящими людьми, а всего лишь их иллюзией. И жизнь свою тоже превратил в иллюзию жизни.
Я – еще одна твоя иллюзия, но любящая тебя верно и безропотно, скорбящая молча о твоих мертвых днях. Стоя на коленях, целующая кончики твоих пальцев, когда ты безвольно сидишь на кровати, опустив голову...
да.. мертвые курицы тут не помогут
Я – еще одна твоя иллюзия, но любящая тебя верно и безропотно, скорбящая молча о твоих мертвых днях. Стоя на коленях, целующая кончики твоих пальцев, когда ты безвольно сидишь на кровати, опустив голову...
да.. мертвые курицы тут не помогут
А давай поиграем в крестики-нолики на моей руке?... У меня есть новый канцелярский ножик…оранжевенький. А старый я отдам тебе, он уже не так гладко режет. Ним будет больнее… Так ты сможешь хоть в последний раз вызвать у меня хоть какие-то чувства. И пусть это будет боль – то, что мне больше всего неприятно, то, что вызывает страх… Разве это не честь тебе?
А потом мы будем смотреть, как алые капельки медленно, будто мечтая о чем то не спеша, опускаются вниз, чтоб упасть тонким приглушенным звуком на пол. Мы будем на это смотреть вместе…и будем пить ромашковый чай…
А потом мы будем смотреть, как алые капельки медленно, будто мечтая о чем то не спеша, опускаются вниз, чтоб упасть тонким приглушенным звуком на пол. Мы будем на это смотреть вместе…и будем пить ромашковый чай…
понедельник, 09 мая 2011
Вот как.. возможность поговорить с собой. избегая все медицинские диагнозы, оправдываю раздвоение личности)